Глава тринадцатая,

в которой решается вопрос: надо ли выражать уважение, если его нет?

Все замолчали. Действительно, первый день из трех, которые дал им Пара Граф, заканчивался. Свет, падавший из люка, становился все слабее и слабее.

Когда Саша прочитал письмо, Ёжик сказал, что оно хорошее, а Алеша добавил, что его нужно поскорее отправить.

Сук с письмом был брошен в люк. Он завертелся в бурлящей воде и быстро поплыл. Через минуту его уже не было видно.

Все с грустью смотрели ему вслед. Может быть, очень скоро он поплывет по тому самому месту, где они строили свой плот. Увидит ли его кто-нибудь из друзей, прочитает ли письмо?..

Как хорошо было бы сейчас оказаться в Буквограде!.. Пусть даже на Скамье Несознательных!.. Неужели они навсегда останутся здесь, в этом мрачном подземелье?..

— Теперь слушайте, что написал я,— сказал Алеша и начал читать:

Протест Пара Графу!

Мы пришли за больной буквой Ш. А вы заманили нас в свою душную комнату и потом провалили в подземелье. Вы не имеете права держать нас в подземелье! Вы, бездушный Пара Граф, сейчас же отпустите нас всех, а то вам достанется!

Пленники: Ёжик, Саша, Алеша, буква Ш.

— Вот это протест! — восторженно сказал Саша.— Вот это я понимаю!

— Тут только одного не хватает,— заметил Ёжик.— Перед словом «пленники» надо написать: «С уважением».

— Еще чего! — возмутился Саша.— Какое у нас может быть уважение к этому Пара Графу? Никакого!

— Это я знаю,— не сдавался Ёжик.— Но так всегда пишут протесты.

— Ну и неправильно делают! Если нет к человеку уважения, то и писать об этом нечего! А то получается один обман!

— Вот именно,— сказал Алеша.

— Ладно,— согласился Ёжик.— Только все равно так не полагается. А вообще протест хороший.

— Завтра передадим его Пара Графу,— сказал Алеша.— А сейчас давайте спать, а то скоро ночь.

И правда, в подземелье стало совсем темно. Все улеглись на мох, и наступила тишина. Лишь из люка доносилось журчание воды…