из которой становится ясно, что
хвастовством дела не сделаешь
Кривпоч хотел
последовать за принцессой, но неожиданно заметил
наших друзей. Он подбоченился и,
покачиваясь из стороны в сторону, с
важным видом направился к ним.
— Привет, приятели! — насмешливо закричал он
Сливе и Знакам.— У вас, я вижу,
важное дело? Ха-ха-ха!..
— Здесь у вас приятелей нет! —
отрезал Твердый Знак.
— Вы все уяснили? — осведомился
Мягкий Знак. Когда было нужно, он умел говорить
насмешливо.
— Уяснил, я все уяснил, мой миленький
Мяконький Значок,— ответил Кривпоч и вдруг
закричал пронзительным голосом: — Да
знаете ли вы, с кем говорите?! Я —
Почерк!
— Кривой,— вставил Твердый Знак.
— Подумать только, какие мерзкие буквы! Они
считают, что если они такие чистенькие и
аккуратненькие, то могут оскорблять почтенных
граждан!
— Ах, какое безобразие!.. Ох, какое
возмутительное безобразие! — запричитали
Ах и Ох.
— Ну что за подхалимы! — поразилась
Слива.
— А я презираю аккуратность! Я ненавижу
чистоту и всех чистюль на свете! Слыхали?! —
кричал Кривпоч.
— Пожалуйста, не отвлекайте нас от дела,—
сердито сказала Слива.
— Которого вам все равно не понять,— добавил
Мягкий Знак.
— Не понять?! Эти жалкие буквы, кичащиеся
своей прямотой, смеют утверждать, что мне,
Кривому Почерку, не понять их дела! Да я
весь этот ничтожный автомобильчик разберу и
соберу в две минуты!
— Неужели? — удивилась Слива.
— В самом деле? — спросил Мягкий Знак.
— Ах, так! — зло сказал Твердый Знак.—
Пожалуйста! Слива, отойди от «Стрелки», дай
Кривому Почерку исправить мотор.
Слива отступила в сторону, и Кривпоч,
усмехаясь, приблизился к машине. Он
натянул на руки грязные шелковые перчатки, а
нос закрыл платком, смоченным одеколоном,
чтобы не чувствовать запаха бензина.
Приготовившись таким образом к работе,
Кривпоч свободной рукой потрогал все три колеса
по очереди, потом вытянул шею, прищурил один глаз
и заглянул в мотор. Но так как в
моторе он не понимал ровным счетом ничего, то
стал с ученым видом мэкать, хмыкать, экать
и мдакать.
— Мммм… — замычал он,— дело… хм… эээ…
серьезное… М-да… Хм… очень серьезное… Хм…
тут… гм… эээ… требуется… эээ… ремонт…
Испорчен… хм… насос… поврежден… ммм… трос…
сел… эээ… вентилятор… не крутится… эээ…
аккумулятор… М-да… хм… эээ… ммм…
— Ах, конечно, вентилятор,— закивал Ах.
— Ох, разумеется, акку… акку… аккуму…
лятор,— закивал Ох.
Наши друзья покатились со смеху.
— Какой-то ут гороховый,— сказал Саша.
— А теперь смотрите! — объявил Твердый Знак.
Он открыл багажник, достал канистру с
бензином и заполнил им бензобак. Потом он сел
за руль, нажал на педаль стартера, и мотор
заработал. Кривпоч открыл рот, чтобы сказать
что-нибудь обидное, но не смог произнести ни
слова. Может быть, он так бы и стоял с открытым
ртом, а наши друзья спокойно уехали, если
бы не Мягкий Знак. Он решил посмеяться над
Кривпочем и спросил его:
— Скажите, пожалуйста, вы случайно не знаете,
где находится мастерская по ремонту насосов,
тросов, вентиляторов и аккумуляторов?
От злости Кривпоч сначала посинел, как
баклажан, потом пожелтел, как лимон, и, наконец,
покрылся фиолетовыми пятнами, похожими на
большие чернильные кляксы. Не говоря ни
слова, он бросился на Мягкий Знак. Но в тот
же миг Саша и Алеша схватили Кривпоча за руки. Ах
и Ох громко закричали, а Кривпоч
сделал только одно движение и, как угорь,
выскользнул из рук Саши и Алеши. Они снова
схватили его, но он опять так же ловко вырвался,
перебежал на другую сторону улицы и оттуда
закричал:
— Ого, чего захотели — справиться со
мной! Вы думаете, это так просто? Нет, не так-то
просто это сделать! Ведь вы не сумели даже
сохранить свои имена, и недаром теперь вас зовут
Саа и Алеа! Ха-ха! Это вы довели до болезни
букву! А скоро из-за вас заболеют и
все остальные! Очень скоро! Уж моя
повелительница позаботится об этом! А больная
буква скоро умрет, и я с превеликим
удовольствием приду на ее похороны! Ха-ха-ха!
Дважды два — пять! Трижды три —
семь! Четырежды четыре — девяносто
четыре!
Твердый Знак не стал дожидаться окончания речи Кривпоча
— он дал газ, машина тронулась, и через
полминуты Кривпоч и его компания остались далеко
позади.