Эмилия КУНДЫШЕВА
«У МЕНЯ К ТЕБЕ ОДНА ПРОСЬБА...»
Рассказ
— Только у меня к тебе одна просьба, — сказала бабушка...
Что это за просьба была и когда бабушка попросила?.. Наверное, когда я
был совсем маленьким, лет в пять...
Значит, так. Я у неё в гостях — мама привезла меня к ней на субботу. Я
вхожу в комнату и... Ой, что придумала бабушка, моя необыкновенная бабушка! На
старом разостланном на полу одеяле высится гора песка. Это для меня, для её
внука, чтоб он мог и зимой играть в песочек. Откуда бабушка раздобыла песок и
как принесла его на пятый этаж без лифта?! Я ахаю, подбегаю к песку и хватаю уже
стоящий на одеяле голубой пластмассовый стаканчик.
— Только у меня к тебе одна просьба, — слышится рядом голос бабушки.
— Да ну, — отмахиваюсь я и делаю первый кулич...
В конце концов, этот ответ мне можно простить: уж очень я тогда был мал.
И просьбу сейчас не вспомнить: ведь это было так давно!..
Но была ещё просьба... Вечер. Мы сидим за столом под огромным жёлтым
абажуром...
— Ну пожалуйста, расскажи, — прошу я.
— А ты выполнишь одну мою просьбу? — говорит бабушка и дотрагивается до
меня маленькой в мелких веснушках рукой, которая кажется тёмной, по сравнению с
белым манжетом блузки.
— Выполню, выполню, — нетерпеливо перебиваю я, — ну, рассказывай...
Моя бабушка, моя необыкновенная бабушка всегда по вечерам рассказывает
мне удивительные истории.
— Ну, слушай... Я была ещё тогда девочкой и жила в Пензе. Пенза в то
время была очень небольшим городком. И вот однажды — представляешь? — просыпаюсь
ночью и прямо дрожу вся от страха. И понять не могу, в чём дело. Встаю, подхожу
на цыпочках к окну и знаешь что вижу? — У бабушки таинственное лицо.
— Что? — шепчу я.
— Представляешь, в конце узкой улицы, которую освещает луна — спинки
булыжников так и светятся золотом, — движется какой-то огонь. Он приближается,
всё ближе, ближе, и — ты не поверишь — мимо окна проносятся два всадника. Один
на белом коне, другой на чёрном. Они вот так пригнулись к шеям лошадей, —
бабушка показывает, — и при этом в руке у одного знамя, а у другого — горящий
факел. И что самое невероятное: они скачут бесшумно, будто лошади их не касаются
мостовой копытами...
Я могу слово в слово пересказать рассказ бабушки и про лунную улицу, и
про всадников, и про летящих коней, но не могу повторить просьбу: я так и не
дослушал её...
А что просила меня бабушка, когда я учился, кажется, классе в четвёртом?
Это было не так уж давно, и я сейчас вспомню...
— Знаешь, я тебе к лету кое-что купила, — говорит она, — каждый мальчик
должен иметь эту вещь, но после того как мама по телефону пожаловалась на тебя,
у меня к тебе одна просьба...
Что, что она говорит? Я киваю, а сам думаю о подарке. И вот он: моя
бабушка, моя необыкновенная бабушка протягивает мне спиннинг.
— Ого! — выдыхаю я и начинаю метаться по комнате: где бы попробовать
забросить блесну?
— Попробуй на лестнице, — советует бабушка, — там просторнее.
Мы выходим на лестничную площадку. Бабушка смотрит вниз через перила и
наконец дает команду:
— Забрасывай, пока никто не поднимается... Только легонько...
Потом я целую бабушку в висок, туда, где вьётся подкрашенный в рыжеватый
цвет седой завиток, и бормочу:
— Спасибо...
— Только у меня к тебе одна просьба, — повторяет бабушка.
Помню чёрную катушку спиннинга и красное из стекловолокна удилище (да
оно и сейчас стоит в кладовке), помню блесну, которая, как звезда по ночному
небу, в одно мгновение пронеслась в лестничной темноте. Но просьбу, которая
пролетела мимо моих ушей быстрей блесны, не помню...
Но может, вспомню просьбу, которую бабушка написала, написала зимой,
недавно, полгода назад... Письмо куда-то подевалось — я, наверное, прочёл его и
выбросил, — но у меня и сейчас перед глазами всё, что там было написано:
«Дорогой Костенька! Сегодня меня навестила мама. Это письмо я хотела
передать через неё, но решила, что получить его по почте тебе будет интереснее.
После мамы пришёл врач и выписал мне такое лекарство, что надеюсь, к субботе, к
твоему приходу, я буду как огурчик. Соседка принесла мне бананы, они ещё зелёные
и ни за что не желают желтеть, но, думаю, к субботе смилостивятся. Ты придёшь, и
мы с тобой спечём пирог, поиграем в шашки. Только у меня к тебе одна
просьба...»
Вижу каждое слово в письме: и про бананы, и про пирог, и про шашки, — но
просьбу, только одну просьбу бабушки, моей необыкновенной бабушки, слова, по
которым я пробежал глазами, как по чистой пустой строчке, не вижу...
Бабушка!
