80. Азадовский — Оксману
<Ленинград. 24 января 1952>
Дорогой Юлиан Григорьевич,
сегодня С<оломон> А<брамович> принес мне Вашу статью, и
она явилась для меня в полном смысле целительным бальзамом, ибо я снова — второй
раз в этом месяце — лежу в
постели. Страдаю сильнейшим прострелом, таким ужасным,
что не могу без боли повернуться. Это опять надолго оторвало меня от письменного стола, и я боюсь, что не сумею во-время выслать свою статью об утерянных произведениях декабристов. А кончить ее надо поскорее хотя бы уже потому, что мне нужно немедленно по
окончании ее приступать к договорной
работе для Иркутского издательства1. Та
работа тоже срочная, и в результате я
боюсь, что со всем запоздаю и останусь без денег. А статья для «Лит<ературного>
Наследства» пишется туго, ибо чем больше в лес, тем больше дров.
Возникает целый ряд трудно разрешаемых проблем: больших и малых. О некоторых
буду потом консультироваться с Вами, впрочем, надеюсь, что Вы будете рецензентом моей рукописи.
Статья Ваша очень интересная, и напрасно Вы прибедниваетесь. Очень много интересных и
тонких соображений. Кое в чем мы с Вами опять совпадаем, так как в своей
статье («Утраченные...») я также делаю сводку всех сведений о литографских станках. И, конечно, не
может быть и речи о каком-либо птичьем
языке. Но вместе с тем, дорогой мэтр, в первый раз в жизни позволю себе
с Вами не согласиться. Именно после Вашей статьи я окончательно уверился в том, что маленькая брошюра, о которой
говорит Раевский, есть Мамоновская
брошюра.
245
Вы, конечно, очень
сильно аргументируете; к Вашим доказательствам я прибавил бы еще одно: Мамоновская
брошюра была разрешена цензурой, стало быть, зачем было Раевскому ее уничтожать.
Но одновременно я противопоставляю Вам ряд доводов.
1. Вы придаете этой
брошюре большое значение; считаете ее своего рода кодексом революционных
действий. Спрашивается, каким же образом подобная брошюра могла быть отпечатана при
отсутствии (как Вы это хорошо показали сами) у декабристов типографских возможностей.
2. Ежели она отпечатана
нелегально, то почему она на французском языке2.
3. Ежели в ней формулирован новый кодекс поведения
и тактики, то почему она обращена только к
«Сынам Севера».
4. Как могло случиться,
что о таком важном документе нет никаких упоминаний ни в декабристских мемуарах,
ни в их переписке, ни в их показаниях: уж где-нибудь какой-нибудь след да проскочил
бы.
5. На все это Вы, конечно, противопоставите
мне текст Мамоновской брошюры, опубликованный Ю. М. Лотманом (кстати сказать,
моим бывшим учеником3) в
«Вестнике ЛГУ»4. Но вот тут-то и кроется мое главное возражение. Вы дали превосходный анализ ее содержания, но Вы не
сопоставили этого текста с письмом Дмитриева-Мамонова к М. Ф. Орлову,
которое напечатано у Семевского (я делаю
это в своей статье5). Мне кажется
совершенно ясным, что брошюра, о
которой говорит в данном письме Мамонов, и текст, который сообщен Ю. М. Лотманом, — вещи разные и лишь
частично совпадающие.
6. Не вдаваясь в
подробности, сообщаю Вам свой вывод: рукопись, которая оказалась в
бумагах Невзорова6, является или какой-то
масонской рукописью, на основе которой Мамонов написал свои «Наставления» (надо, ведь,
задуматься
и над тем, почему сия рукопись оказалась в бумагах Невзорова), или первой редакцией текста Мамонова,
который позже он под влиянием Орлова
переработал в другом плане.
7. Заглавие же брошюры
Раевский через 20 лет мог и запамятовать.
8. И еще одно обстоятельство: брошюра Мамоновская
до нас не дошла. Ее нет ни в одном из
собраний, в которых можно было бы ее отыскать: ни в Остафьевском архиве, ни в архиве Тургеневых; не
попала она и в руки следственных органов, — очевидно, ее тщательно
уничтожали; тот текст, который мы знаем
сейчас по публикации Лотмана, не заслуживал бы такой судьбы, и, наконец,
9. Вполне объяснимо, как
эта редкая брошюра оказалась именно у Раевского: он получил ее, несомненно, от самого Орлова, который
был ее соавтором.
Вот мои основные соображения, которые я подробно развиваю в той части статьи, которая
касается писаний Дмитриева-Мамонова7. Так<им> образом, читающая публика получит
последовательно два решения (сначала Ваше, а
потом мое) данной проблемы. В примечании же к Раевскому, т. е. к его «Запискам», я посвящаю этому только три строчки,
отсылая к печатающейся в том же томе другой моей статье.
Не отправляю одновременно с этим письмом Вашей рукописи, т<ак> к<ак>, по нашим агентурным сведениям, в Ленинграде
будет на несколько дней Антонина Петровна. Надеюсь, она и нас посетит, и тогда
я вручу ей рукопись.
246
Надо бы еще кое о чем Вам написать, в частности поделиться своими переживаниями по поводу второго тома штрайхо-щипанельной халтуры*, но мой секретарь, которому
я, лежа в постели, диктую это письмо, объявляет забастовку.
Забастовка же объясняется тем, что в соседней комнате лежит другой пациент, требующий ее внимания, и вообще у нас дома сейчас маленький лазаретик, — и Лидия Владимировна разрывается на части.
Прошу передать привет Илье Самойловичу:
придется Вам огорчить его известием о моем новом
служебном преступлении. Надеюсь, что с понедельника смогу
уж приступить к работе.
Жму руку и обнимаю.
Ваш MA.
24 января 1952.
1 Речь
идет о кн. В. К. Арсеньева для Иркутского облиздата — над ней Азадовский работал в течение первой половины
История «прохождения» этой книги в Иркутске отражена в
письмах Азадовского к Г. Ф. Кунгурову. Так, 31 января
2 В следующем письме
(№81) Азадовский называет этот довод «вздором».
3 Ю. М. Лотман слушал лекции
Азадовского по фольклору на 1-м курсе ЛГУ в 1939—1940 г.; переписывался
с ним в годы войны. «Памяти Марка Константиновича Азадовского» посвящена его
статья «Сатира Воейкова "Дом сумасшедших"» //Труды по рус. и славянской филологии. XXI. Литературоведение (Уч. зап. Тартуского
гос. ун-та. Вып. 306). Тарту, 1973. С. 3—45. См. также
его посмертно опубликованный очерк «Азадовский и Пропп: два подхода» (из серии «Двойной
портрет») в кн.: Лотмановский сб. 1. С. 64—67.
Письма Лотмана к Азадовскому за 1945—1946 гг. см. в кн.: Лотман Ю. М. Письма 1940—1943.
Сост., подг. текста, вступ. статья и коммент. Б. Ф. Егорова. М., 1997. С.
107-109.
4 См. примеч. 2 к
письму 60.
5 См.: ЛН. Т. 59. С.
610-611, 759.
6 Имеется в виду масон Максим Иванович Невзоров
(1762 или 1763—1827), поэт и
публицист, среди бумаг которого Ю. М. Лотман обнаружил рукописное соч.
«Краткие наставления Р<усским> Р<ыцарям>»
(см. примеч. 1 и 2 к письму 60).
247
7 «Основные соображения» изложены Азадовским в
обзоре отнюдь не «подробно», а его
полемика с Оксманом приглушена; аргументы, перечисленные в данном письме,
использованы частично.
Вопрос о французской брошюре
Дмитриева-Мамонова, о ее соотношении с обнаруженной Ю. М. Лотманом рукописью
«Краткие наставления Р. Р.», а также спор Азадовского с Оксманом по данному
поводу и в дальнейшем продолжали
интересовать исследователей. См.: Нечкина М. В. Движение декабристов. М., 1955. Т. 1. С. 446; Лотман Ю. M. M. А. Дмитриев-Мамонов — поэт, публицист и общественный
деятель // Труды по рус. и
славянской филологии. II (Уч.
зап. Тартуского гос. ун-та. Вып.
78). Тарту, 1959. С. 37—38. Выдержки из названных
работ приводит А. А. Ильин-Томич, поддержавший, со своей стороны, точку зрения Оксмана (Азадовский М. К. Страницы
истории декабризма. Кн. 2. С. 318—319).
8 См. примеч. 8 к письму 62.