120. Азадовский Оксману

Ленинград. 27 августа <1953>

Дорогой Юлиан Григорьевич,

Вы нас очень позабавили своим сетованием, что «уже четвертый день дождь льет». Мы читали это письмо примерно на двадцатый день чуть ли не сплош -

336


ных дождей. В общем, мы мокли весь июль и весь август. Словом, совсем как в песенке Акульки (в «Ем<ельяне> Пугачеве» Шишкова):

Как у нас во деревне

По будням-то дождь-дождь

И по праздникам дождь-дождь...1

Да что дожди?! Все время были непрерывные грозы, — и это так отража­лось на моем сердце, что я под конец лета совершенно расхворался, потерял сон и до того ослабел, что уже не мог доходить пешком от своей дачи до станции. В конце концов, Лидия Владимировна меня досрочно увезла в город. Нечего и говорить, что невероятно понизилась работоспособность. Да и на­строение — естественно, паршивое. Невольно все время вспоминаются слова нашей старой студенческой песни:

Venit mors velociter / Rapit nos atrociter...*2.

Так, кажется?

Надеюсь, Вы отдохнули хорошо. Я еще не видал Сол<омона> Абр<амо-ви>ча, но по телефону мы уже беседовали, и он доложил, что Вы в хорошей форме и чувствуете себя бодро и хорошо, чему я очень порадовался. И это, кажется, был единственный повод для радостных ощущений, особенно при рассказе о всяких академических и лит<ературны>х новостях. Впрочем, не столько порадовала, сколько позабавила история с неудачным въездом в воро­та МГУ Никиты Прудкова3. Можно, пожалуй, порадоваться и тому, что в этом году не состоятся выборы по Отделению языка и лит<ерату>ры. А в самом деле. Что ежели бы нам с Вами предложили назвать кандидатуры, предупредив только о заранее невозможных — хотя и безусловных — вроде Викт<ора> Мак­симовича. Кого бы мы смогли назвать?!... И, вероятно, через год еще будет хуже. В самом деле тогда могут уже показаться бесспорными кандидатуры Бла­гого, Бельчикова и других на ту же букву, вроде, скажем, Петрова.

Не знаю, как воспринять известие о гибели «Сов<етской> Книги». В лич­ном плане мне почти безразлично, а в общественном... Думаю, что следовало бы пожелать, в первую очередь, если не полного обновления, то хотя бы неко­торого облагорожения состава редакции. Но пока она свое дело сделала и сумела пригодиться на пользу (редкий случай!) порядочным людям. Имею в виду рецензию Путинцева, доставившую мне — да и не мне одному — боль­шую радость. От всей души поздравляю Вас с ней! Это не важно, что некото­рые важные проблемы, затронутые Вами, не освещены в ней. Мимо них все равно не пройдет ни один серьезный литературовед, так же как и историк общественного движения. Вот и я в моих «Певцах» уже цитирую Вас и уже еще где-то видел цитаты в какой-то статье «Уч<еных> Зап<исок>» какого-то Пед­института. И, вероятно, не будет ни одной статьи, посвященной этой эпохе, в которой бы автор не посчитался с Вашими выводами и материалами.

Ваша статья — лучшее, что дала советская историко-литературная наука за все послевоенное время, — и одна из лучших вообще во всей нашей науке. И рецензия «Сов<етской> Книги» дает возможность почувствовать и осознать

* Смерть внезапно наступает // Нас безжалостно хватает (лат.).

337


это каждому читателю. При встрече с автором рецензии (я не знаком с ним) пожму ему крепко руку. Очень мы все тут рады и за Марию Лазаревну4.

Вы очень преувеличенно толкуете значение моего выступления в качестве рецензента на страницах «Сов<етской> Этнографии». Увы, это еще не свиде­тельствует об удержании позиций на фольк<лористи>ческом фронте. Статья в № 8 «Нов<ого> Мира», вероятно, это очень наглядно продемонстрировала urbi et orbi5. Говорят, — не знаю, правда ли, — что первоначально Леонтьев не упоминал обо мне в своей статье, но узнав, что печатается большая моя рецен­зия в «Сов<етской> Этнографии», вставил уже в корректуре мое имя. Да, все это пустяки. Но, ведь, основной-то мой труд, моя почти столистная «Ист<ория> фольклористики» не может увидеть света, а пока что ее всячески, кто только может, разворовывает, — в том числе и мои «ученики», уверяющие меня в своих неизменных чувствах ко мне, или разные иные лица, «восхищающиеся» мной à la Потявин.

Да, наконец, дело и не в том. Дело еще значительно хуже. Разве Вы не замечаете, что фольклористика как наука, в сущности, уже уничтожена? Са­мый страшный удар был нанесен ей еще в 1947 г., а затем всей последующей кампанией «Лит<ературной> Газ<еты>», эрой проработок, создания новых вузовских программ, деятельностью Чичерова, Василенка6, Базанова и мно­гих-многих других все это завершено. В личном плане — гл<авным> обр<азом>, материальном — из фольклористики я могу выжать лишь одно: продажу своей библиотеки, но Лидия Владимировна упорно не позволяет этого делать, напо­миная — это ее главный козырь — что в 1950 г. я уже начал распродавать декабристские книги. Но, кажется, все же пойти на это придется, ибо пока я не вижу возможности обеспечить 1954 год.

Очень занятно Вы рассказали о своей беседе с Н. Ф. Б<ельчиковым> по поводу меня. Спасибо Вам за постоянную память и заботу, но неужели Вы думаете, что словам и заявлениям этого человека можно в какой-либо степени верить. Как он вилял передо мной и лгал мне при единственной нашей за все это время встрече — в 1949 г., в Москве!

Рассказывал ли он Вам о своем пребывании в Комарове? Ему, бедному, там оказалось слишком неуютно, и он должен был уехать задолго до оконча­ния срока путевки. Ведь среди соотдыхающих с ним оказалось семь человек, уволенных им или ушедших из Ин<ститу>та из-за невозможности работать с ним! Именно семь — это не преувеличение (Жирмунский, Смирнов7, Реизов8, Эйхенбаум, Эвентов9, Орлов и Плоткин10...)). Картинка! Словом —

И Загорецкий сам не выдержал — сбежал!11

Между прочим, — не забудьте при отдельном издании Вашей книги — Е. Д. Петряев обнаружил в Свердловске любопытный сборник под заглавием «Либералист» (50-х или 60-х гг.): выписки из разного рода рукописной литера­туры. В числе материалов и «Письмо Б<елинско>го к Гоголю». Если Вы спи­шетесь с ним, он сообщит Вам все подробности. Есть какие-то основания думать, что частично материалы добыты от В. Ф. Раевского12. Если так, то, значит, это уже третий список «Письма», сохранившийся в бумагах декабрис­тов. Ох, эти декабристы! Медлительность «Лит<ературного> Н<аследства>»

338


просто меня удручает. Нечкина, вероятно, вставила уже все мои наблюдения и выводы по поводу мемуаров Раевского в свою книгу!

Обнимаю. Сердечный привет А<нтонине> П<етровне>!

Весь Ваш

1 Имеется в виду: Шишков В. Емельян Пугачев. Историческое повествование (Кн. 1-3; 1938-1945). Книга была отмечена Сталинской премией (1946). Цитируемая Азадовским песня Акульки (кн. 1, ч. 1, гл. X) приводится не вполне точно.

2 Слова из широко известной студенческой песни «Gaudeamus igitur».

3 См. примеч. 10 к письму 110.

4 В упомянутой рецензии В. А. Путинцева (см. примеч. S к предыдущему пись­му) разбирался также, помимо Саратовского сб. о Белинском, сб. «Рус. рев. демократы» (Уч. зап. ЛГУ. 1952. 158. Филологич. ф-т. Серия филологич. наук. Вып. 17). Касаясь статьи М. Л. Тронской «Гейне в оценке рев.-дем. критики», В. А. Путинцев называл ее работу «серьезной» и давал ей в целом высокую оценку (см.: СК. 1953. № 7. С. 106).

5 Имеется в виду статья Н. Леонтьева «Волхвование и шаманство» в № 8 НМ за 1953 г. (С. 227—244), направленная против ряда советских фольклористов, причем Азадовский упоминался лишь походя (С. 231—232): «...Ученики Азадовского и Соколова (т. е. Ю.М.Соколова - К.А.) с их культом эклектически осовремененного языка былин и причитаний остались позади языковой культуры советского народа» и т. п. Статья Н. Леонтьева вызвала возражения в печати (см., например: Чичеров В. И. О народном творчестве // ЛГ. 1953. 136.17 ноября. С. 3).

6 Сергей Иванович Василенок — фольклорист, составитель хрестоматий, про­грамм и «тематических планов» по рус. народному творчеству (в том числе коллективных изданий типа «Народ о религии», «Словарь атеиста» и т. п.); автор книги «Фольклор и лит-ра Белоруссии эпохи феодализма (XIVXVIII вв.)» (М., 1961). «...Активно участвовал в кампании против П. Г. Богатырева» (см.: Письма П. Г. Богатырева к М. К. Азадовскому. С. 149).

7 Александр Алексеевич Смирнов (1883-1962) - литературовед, переводчик, критик. Профессор ЛГУ. В 1936—1949 гг. — научный сотрудник ПД.

8 Борис Георгиевич Реизов (1902—1981) — литературовед, критик, историк лит-ры (прежде всего французской), автор исследований, посвященных Бальзаку, Стендалю, Флоберу, В. Скотту и др. Профессор ЛГУ. Чл.-корр. (1970).

9  Исаак Станиславович Эвентов (1910—1989) — критик, литературовед. Автор работ о М. Горьком, Демьяне Бедном, Есенине, Маяковском и др. Профессор, научный сотрудник ПД (до 1951 г.); преподавал на ф-те журналистики ЛГУ (1949—1961) и в Ленинградском гос. пед. ин-те им. А. И. Герцена (1955—1976).

10 Лев Абрамович Плоткин (1906—1978) — литературовед, критик. Автор статей об А. В. Кольцове, И. С. Никитине, книг о Д. И. Писареве и Чехове, а также: Партия и лит-ра (Л., 1947); Борьба партии за высокую идейность сов. лит-ры в послевоенный период (М., 1956); Искусство борьбы и правды (Л., 1971) и т. п. Проф. ЛГУ; зав. кафедрой сов. лит-ры (1960).

11 Реплика Чацкого («Горе от ума», III, 10).

12 Рукописный сб. «Либералист», выходивший в Иркутске в 1860—1863 гг., был обнаружен Петряевым в 1952 г. в фонде Уральского общества любителей ес­тествознания. 17 октября 1952 г. в письме из Свердловска Е. Д. Петряев рас­сказывал Азадовскому (особо интересовавшемуся рукописной периодикой в


Сибири и посвятившему этому вопросу главу в своих «Очерках...»): «Здесь я натолкнулся на рукописный сборник 60-х годов «Либералист», заполненный статьями Герцена из «Колокола», запрещенными стихами Пушкина, Рылее­ва, Некрасова, Огарева, Михайлова и т. д. Кое-где имеются сноски (получено от Раевского, Б(аснина?) и др.), сделанные автором-переписчиком. Судя по некоторым заметкам составителя, сборник этот был периодическим; он пока­зывает всю полноту связей Иркутска 60-х годов с Герценом и его окружени­ем. Не попадались ли Вам подобные сборники? Объем здешнего — 340 стр. в 1/16 листа» (РГБ. Ф. 542. Карт. 68. Ед. хр. 27. Л. 24-24 об.).

22 декабря 1954 г. в письме к Ю. Г. Оксману (из Читы) Петряев сообщает: «...Ваше поручение в Свердловске я выполнил. Посылаю Вам текст «Письма» под ред. Головенченко (ОГИЗ, 1947), в котором мною чернилами отмечены все разночтения и вставки, найденные мною в списке «Либералиста». Инте­ресны ли они?» (РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 1. Ед. хр. 750. Л. 9).

О продолжении своих поисков Петряев писал Оксману 25 октября 1956 г. из Кирова (Вятки): «Все собираю крупицы сведений о проникновении изда­ний Герцена в Забайкалье. Кое-что выяснилось из истории иркутского «Либералиста». В этом сборнике есть, как говорят еще, неопубликованное сти­хотворение Н. А. Добролюбова. Можно полагать, что «Либералист» издавался кружком лиц, близких к Н. С. Щукину — товарищу Добролюбова по Главн<ому> Пед<агогическому> Ин<ституту>.

В «Либералисте» не менее 4-х почерков. Хотелось бы сверить их с почер­ками Н. С. Щукина, сыновей В. Ф. Раевского, Петрашевского, М. В. Загоски­на и др. деятелей Иркутска 60-х гг. Очень просил бы Вас посоветовать мне наиболее простой путь для этого» (там же. Л. 15).

Упоминаются: Николай Семенович Щукин (1792—1883) — писатель, жур­налист, краевед, общественный деятель; автор романов из сиб. жизни и работ по сиб. экономике и этнографии.

Михаил Васильевич Загоскин (1830—1904) — писатель, журналист и об­щественный деятель, редактор «Иркутских губ. ведомостей» (1857), создатель первой в Сибири частной газ. «Амур», где сотрудничали М. А. Бакунин, М. В. Петрашевский и др.

О «Либералисте» см. подробнее: Петряев Е. Д. Рукописные журналы в старой Сибири // Вопросы фольклора. Томск, 1965. С. 151—152 (сб. посвя­щен памяти М. К. Азадовского); Петряев Е. Д. Впереди — огни. Очерки культурного прошлого Забайкалья. Иркутск, 1968. С. 231—234.